Мах подошел к холодильнику, из дверцы достал непочатую бутылку водки, протянул Ткачу. Тот молча взял ее и протянул свободную руку. Мах понял его без слов, вышел в коридор, порылся в карманах куртки, извлек портмоне, покопался в нем и вернулся на кухню. В руках у него Ткач увидел деньги. Он забрал их у Маха и, не пересчитывая, сунул в карман. Потом здоровяк получил ключи от шикарной «Мазды», растолкал Вовчика, и они ушли.

Мах быстро оделся, собрал все свои вещи, забрал деньги, припрятанные на подобный случай в тайнике, и вызвал такси. Пока ждал машину, обошел всю квартиру, чтобы убедиться в том, что не оставил ничего, что могло бы навести кого-то на его след. Осмотром он остался удовлетворен. В квартире ничто не напоминало о том, что когда-то здесь жил мужчина. На телефон пришло сообщение о том, что автомобиль «Рено» ожидает у подъезда.

Мах подхватил сумку, захлопнул дверь и быстро сбежал вниз. Он сел на пассажирское сиденье, назвал адрес, и машина тронулась.

Мах был так занят своими мыслями, что не заметил на повороте свою «Мазду». Такси проехало буквально в десяти метрах от автомобиля, за рулем которого сидел Ткач. Он провожал босса зловещим взглядом.

«Так вот что ты задумал, – лицо Ткача исказила гримаса злобы. – Сам свалишь, а нас подставишь, так, да? Нет, дружок, с Ткачом такие шутки не проходят. Можешь искать нас во Фрязине хоть до одурения, только туда мы не поедем».

Он запустил двигатель, вывел машину на трассу и погнал вперед.

Четкого плана действий у него по-прежнему не имелось, денег тоже было не богато, но теперь у братьев хотя бы появилась машина. Может, ненадолго, кто знает, но уж куда-нибудь они доехать смогут. Все не пешком по холоду ходить.

Вовчик тоже не спал. Он видел, как уехал Мах, заметил, как разозлился брат, но приставать к нему с вопросами побоялся. Обстановка в машине была настолько напряженной, что даже до его скудного умишки дошло, что сейчас лучше помолчать. Пусть брат решает, как поступить, куда поехать и что делать дальше. Его дело сидеть и помалкивать.

Они проехали километров пятьдесят, прежде чем до Ткача дошло, как сильно он облажался. Индикатор, показывающий уровень топлива в бензобаке, заморгал.

«Отлично, теперь еще и с бензином проблемы, – подумал Ткач. – А в кармане всего пара-тройка тысяч. Вот и решай, на что их потратить, на бензин или на жратву. А ведь еще и об инсулине подумать нужно. Надо было тряхнуть Маха как следует, наверняка деньжата у него остались. Да, стоило бы заставить его отдать все».

Проблема с отсутствием лекарства для брата стояла сейчас особенно остро. У него осталось всего две дозы. Пару дней протянуть можно, но только в том случае, если не произойдет рецидива. А с таким образом жизни и рационом питания глупо надеяться, что со здоровьем у брата будет все в порядке.

Пока не возникла проблема, Ткач ехал, не задумываясь о том, куда именно он направляется. Куда дорога вела, туда он и следовал. Когда же заморгала лампочка, ему пришлось вернуться в реальность. Оказалось, что Ткач двигался по Кольцевой в сторону Реутова.

«Надо же, я на автомате правильный маршрут выбрал, – удивился он. – Что ж, поедем во Владимир, раз уж дорога сама нас туда ведет. Заодно и запас инсулина пополним».

Он надавил на педаль газа, вышел в третий ряд и погнал машину на Реутов.

Они благополучно доехали до Балашихи, где Ткач заправился, купил в магазине при бензоколонке кое-какой еды. Подкрепились братья на колесах, Ткач не хотел тратить время впустую. Ему не терпелось добраться до Владимира, где он мог избавиться от машины Маха. После фортеля с отъездом Ткач ему больше не доверял. Он был уверен в том, что тот найдет способ, чтобы сдать их полиции. О том, что сам может сделать то же самое, Ткач почему то не думал.

Не успели они отъехать от Балашихи, Вовчик вдруг захандрил. То ли еда из дешевой забегаловки не пошла, то ли сказался весь напряженный день, но брат вдруг позеленел и начал блевать. Да так, что машина ходуном заходила.

Ткач остановился у обочины, вытащил Вовчика из авто, уложил на землю. Тот еще долго корчился в судорогах, хватался то за живот, то за голову. Наконец дрожь утихла. Ткач дал ему воды, тот поморщился и отказался.

– Хреново мне, брат, – еле слышно прошептал Вовчик. – Совсем погано.

– Не ной, сам вижу. – Голос Ткача звучал грубо, но лицо его выражало озабоченность.

Он действительно видел, что на этот раз брат не симулирует, и пытался сообразить, что можно предпринять.

– Ладно, давай машину отчищать и двигать дальше. Доедем до Владимира, там я тебе врача найду.

– Не доеду я, брат, укачает меня до смерти, – сказал Вовчик и начал отползать от машины, опасаясь, что брат силком запихнет его в салон и заставит ехать дальше. – Не могу, хоть убей.

– Надо бы убить, – беззлобно проворчал Ткач. – От тебя, Вовчик, одни проблемы. Да не трясись ты и не ползи никуда. Лежи, отдыхай, я что-нибудь придумаю.

Пока Ткач отчищал салон и бегал по округе в поисках воды, Вовчик немного оклемался.

Ткач же успел обдумать ситуацию и понял, что ехать во Владимир небезопасно. Еще на заправке он обратил внимание на то, что на столбах развешаны листовки типа «Их разыскивает полиция». Тогда ему было не до этих бумажек, требовалось как можно быстрее заправиться, запастись провизией и уехать из людного места.

Потом, когда искал воду, он обнаружил такую же листовку на стене махонького магазина, которые время от времени все еще попадались вдоль оживленных трасс. Ткач сорвал ее, сунул в карман, купил воду и пошел обратно.

На обратном пути он достал листовку и чуть не повалился на землю! На него смотрели две злобные физиономии. Одна принадлежала Вовчику, вторая – ему самому.

Ткач понял, что их уже подали в розыск. Тот наглый мент четко сработал. На фотороботах оба брата были довольно узнаваемы.

Ну и как теперь соваться во Владимир? В этом городе Вовчик прожил больше тридцати лет, там его знала каждая собака.

Да и Ткача кое-кто мог еще помнить. Жил он там по молодости. Годы сильно изменили внешность, и все же рисковать вряд ли стоило. Но как сказать об этом Вовчику? Он уже сообщил ему, что везет его в дом матери, а теперь придется говорить, что им не только туда, но и вообще во Владимир путь заказан.

«Не